Памяти Валентина Федоровича Юркина (1940—2022).

В. Ф. Юркин на праздновании 70-летия издательства «Молодая гвардия». 1992 год

Есть ли в нашей книжной истории (а тем более в современности) серия более известная, чем «Жизнь замечательных людей»?

До недавних пор мы справедливо ассоциировали знаменитую «ЖЗЛ» с двумя титанами книгоиздания — дореволюционным Флорентием Павленковым, основателем (1890) биографической библиотеки, и в основном советским Максимом Горьким, продолжившим серию в 1933-м (в этом плане — просто советским).

Нет, мы и раньше — и уже давно — знали, что на самом деле есть и третий — издатель с большой буквы. Советский, а потом и вынужденно (с его точки зрения — именно так) постсоветский.

Речь о Валентине Федоровиче Юркине, возглавлявшем издательство «Молодая гвардия» («ЖЗЛ» была передана молодогвардейцам, комсомольскому издательству, в 1938-м) в 1985—2022 годах.

Знали, да как-то стеснялись это произносить. Вроде как неудобно: Павленков, Горький — такие имена, легенды…

Но вот 3 мая 2022-го  — минуло уже два года — Юркина не стало. Патриарху отечественного книгоиздания — одному из самых опытных и беззаветно влюбленных в книгу и, конечно, в свою родную, единственную «Молодую гвардию» — было 82 года. Случилось это достаточно внезапно, скоропостижно. Хотя к тому моменту уже несколько лет Валентин Федорович боролся со страшной болезнью.

Сложно сказать, можно ли такую победить.

Человек огромной воли, стального характера, он не унывал, не подавал виду. Когда еще только поставили диагноз, Валентин Федорович — в узком кругу — поговаривал о том, что, наверное, стоит уйти. Оставить преемникам директорский пост, который он, повторим, занимал с далекого 1985 года (в итоге — 37 лет; кто еще из руководителей крупных предприятий пребывал в своей должности так долго?). Но потом передумал. Решил продолжить работу (хотя занять себя ему было чем — мог бы погрузиться в мемуары, писать которые начал еще раньше; да и других творческих планов было громадье). Работать, причем еще интенсивнее (в том числе во время регулярных циклов в больнице, где он проходил процедуры). Работать и бороться, как всегда.

Умереть на своем молодогвардейском посту — вероятно, он так и загадал.

Читайте также: Валентин Юркин. Автобиография (Части первая, вторая, третья, четвертая)

…Да, он заслуживает стоять с ними в одном ряду: Павленков — Горький — Юркин.

При Юркине «ЖЗЛ» стала, современно говоря, главным проектом «Молодой гвардии».

Скорее всего, ни «ЖЗЛ», ни самого издательства просто не было бы — если бы не стойкость Юркина, его колоссальный организаторский дар и преданность делу, которому он служил. Опять же — так совпало, что, сменив Владимира Десятерика, он принял «Молодую гвардию» в мае 1985 года, когда к власти в стране уже пришел Горбачев. Начиналась перестройка. Вот эта приставка «пере-» — Юркин всегда подчеркивал, что ему была уготована эпоха перемен. Времена не выбирают. Теперь уже поистине историческая фотография — директор «Молодой гвардии» Юркин рассказывает генеральному секретарю Горбачеву о книгах издательства на московской выставке.

Никто тогда не мог себе представить, что́ впереди. Развал Советского Союза Юркин воспринимал как трагедию. Собственно, самым ужасным, по его мнению, было то, что и развала-то не было — Валентин Федорович использовал в данном случае слово «демонтаж». То есть нечто намеренное, искусственное, а никак не стихийно-природное. Горбачев (переживший его, как оказалось, на несколько месяцев) навсегда остался для Юркина главным антигероем русской истории.

А дальше, в девяностые, осуществили бы «демонтаж» и «Молодой гвардии» (что и произошло со многими другими издательствами-гигантами упраздненного СССР), да Юркин, его сподвижники, весь сплоченный коллектив (в том виде, в котором его только и удалось сохранить в условиях «шоковой терапии» экономики) оказались против. Хотя желающих, всевозможных умельцев (которые не перевились даже и в 2000-е) было много.

Издателей, подобных Юркину, сейчас, пожалуй, и не осталось. Боюсь, книги для большинства топ-менеджеров — это в первую очередь бизнес, а уж потом — далеко потом — «любовь», некая миссия (если они вообще есть). А Валентин Федорович действительно воспринимал книгоиздание как важнейший инструмент национальной педагогики — нравственного воспитания, духовного и интеллектуального развития. В иных устах эти слова звучали бы слишком высокопарно, представлялись бы эфемерными — Юркин же вкладывал в них реальное содержание.

С определенных пор он как будто не проводил грани между «Молодой гвардией» и самим собой. Только, конечно, не эгоистически — культа личности не было и в помине (Юркин предпочитал не выпячивать свое «я»); никакого вождизма. Просто их судьбы — его и издательства — переплелись так сильно, что и вправду казались чем-то целым, единым.

Биографические тома «ЖЗЛ» Юркин обожал. (Начиная с восхитившей его в юности книги о французском математике, основателе современной высшей алгебры Эваристе Галуа — революционере-республиканце, погибшем на дуэли в возрасте 20 лет.) Внимательно прочитывал каждую новинку с карандашом.

В те девяностые, когда всё советское отменяли, высмеивали, презирали, Юркин не только сохранил «ЖЗЛ», но и дал ей второе рождение. Человек с четкой системой взглядов, ориентиров, но отнюдь не зашоренный, не догматик, Валентин Федорович понимал, что серии необходим новый импульс — так среди ее героев появились российские императоры, «запретные» писатели, религиозные деятели, лидеры Белого движения… И, читая основательные биографии, например, Деникина или Колчака, Юркин соглашался, что у них была своя правда, что они тоже были патриотами России, русскими людьми.

Позже, в 2005-м, он основал серию «ЖЗЛ: Биография продолжается…», посвященную выдающимся современникам.

Он гордился работой, проделанной им, его соратниками и предшественниками в советские годы. Это был могучий фундамент.

С Виктором Астафьевым

Собрания сочинений советских классиков (тогда — живых классиков) он называл высшим пилотажем книгоиздания. Не менее значимы, впрочем, были и отдельно публикуемые произведения этих мастеров прозы — все они регулярно собирались в юркинском кабинете. Общением с некоторыми (кажется, это Виктор Астафьев, Валентин Распутин, Юрий Бондарев) он особенно дорожил. А шолоховский «Тихий Дон»? А не менее красочные издания с иллюстрациями гениального книжного художника Саввы Бродского — «Как закалялась сталь», «Гамлет, принц датский. Сонеты. Ромео и Джульетта», «Дон Кихот»? И многое-многое другое.

Не только «ЖЗЛ» — какие еще прекрасные серии: «История Отечества в романах, повестях, документах», «Библиотека юношества», «Библиотека молодой семьи», фотоальбомы «Отечество», конечно, «Эврика». Научно-популярная серия «Эврика» стояла для него особняком: подумать только — все области знаний, от археологии до астрономии! Что касается космоса — именно в «Эврике» вышла книга дорогого друга издательства Юрия Гагарина и врача Владимира Лебедева, участвовавшего в подготовке первого отряда космонавтов, — «Психология и космос». За два дня до трагической гибели Гагарин приезжал в издательство — подписал верстку в печать…

А целая россыпь замечательных молодежных журналов! А «Пионерская правда», в конце концов!

В молодогвардейскую реку Юркин входил дважды. В 1975-м покинул ЦК ВЛКСМ и по приглашению тогдашнего главного редактора издательства Тамары Шатуновой стал заведующим редакцией истории комсомола и научной литературы. Бывшие коллеги крутили пальцем у виска — Юркин добровольно пошел на понижение, тогда как перед ними самими вроде бы открывались заманчивые дали. Затем он отучился в аспирантуре Высшей партийной школы при ЦК Социалистической единой партии Германии в Берлине. Вернувшись, работал в Госкомиздате СССР. И вот — в 1985-м он назначен уже директором «Молодой гвардии». Спустя много лет он призна́ется мне в частной беседе: есть, конечно, какое-то сожаление, что так и остался только кандидатом философских наук. А мог бы замахнуться и на докторскую, дальше двигаться еще и по научной стезе. Но — времени на всё остальное, кроме «Молодой гвардии», уже не было. Зато — обрел дело жизни. Это ли не счастье?

И еще: относительно незадолго до он принялся рассуждать: каково всё-таки соотношение случайного и закономерного в пройденном им пути?

В течение шести лет мне посчастливилось быть ближайшим помощником Юркина. Общались откровенно, обменивались книгами (конечно, Валентин Федорович одаривал меня в куда большей степени, в том числе раритетами, но, смею думать, и мне удавалось подкидывать ему любопытные новинки). Он поверял мне свои сокровенные мысли — об общественном и культурном процессах, об истории, о литературе, иногда и о чем-то более или менее личном (вроде его поездок на Русский Север). Однажды, помнится, он ошеломил меня критикой по адресу Сталина (речь шла о необоснованных репрессиях) — хотя в целом всегда высказывался о нем очень уважительно, оценивал его высоко. Или, например, сетовал на то, что ну не понимает он творчество Виктора Пелевина. Как ни пытался, ничего не мог с собой поделать…

А начитанность его была, конечно, феноменальной; читал быстро — и в то же время весьма вдумчиво. Иногда мне по наивности казалось, что есть сферы, которыми Валентин Федорович не интересуется (и потому, дескать, разбирается в них он не слишком). Какими же поучительными бывали для меня те моменты, когда оказывалось, что я ошибался. И я с улыбкой говорил себе: даже здесь мне до Валентина Федоровича еще расти и расти!

При этом огромным плюсом его было то, что он вовсе не был обращен в прошлое. Современность, будущее волновали его живо, и он стремился постигать новое — штурмовал иностранные языки, не боялся компьютеров и различных гаджетов. А уж тайм-менеджемент! И в этом отношении он был человеком более чем современным. Знаю, что когда-то на него сильно повлияла документальная повесть Даниила Гранина — «Эта странная жизнь». Герой этого произведения биолог, философ Александр Любищев осознал, что буквально ни минуты бытия не стоит тратить на праздность. Отдавать всего себя делу, творчеству, постоянно что-то изучать. Всегда и везде — вплоть до транспорта и очередей. В таком же режиме жил и Юркин. (Он и мне старался это привить. И это находило во мне отклик.)

Смотрите также: «“Молодая гвардия” была делом всей его жизни». Святослав Рыбас и Сергей Коростелев на «Радио Москвы»

В последний свой срок ему нужно было быть особенно бережливым. Долгие годы у Валентина Федоровича почти не было отпусков, а тут осенью 2021-го он позволил себе вырваться на рыбалку в Астраханскую область. Насладиться, развеяться — в последний раз… В 2021-м же увидела свет его итоговая работа — «Книга и время», масштабное исследование феномена книги и чтения (я был редактором этой книги).

Не помню, почему Валентин Федорович заговорил об этом, явственно помню только его глаза — он смотрел мне в глаза: «Люди — смертны…». Да. И это, мол, надо принять. Когда его не стало, правильно сказал один его друг (а дружить Валентин Федорович умел, как никто): это надо же! прожить так достойно столь насыщенную жизнь, ни разу себя не уронить — и умереть достойно.

Трудно даже передать словами, каким удивительным, порядочнейшим человеком он был. Скольким людям, близким, относительно близким и даже вполне далеким, он помогал, чаще всего абсолютно бескорыстно, — и это только то, что я видел сам или о чем я знал, что называется, из надежных источников за определенный период до меня. А до этого?!

Так что это тот случай, когда человек продолжает жить — во многих и многих благодарных сердцах.

Сергей Коростелев

Полная версия статьи, опубликованной в «Литературной газете» № 17 – 18 (6932) (07.05.2024)