Николай Карташов рассказал о работе над своими книгами сетевому литературному и историческому журналу «Камертон».

– Николай Александрович, вы известны отечественному читателю как автор книг, посвящённых выдающимся русским людям. Герои ваших книг – поэт, философ и общественный деятель Николай Станкевич, талантливый художник Иван Крамской, прославленный полководец Николай Ватутин, легендарный лётчик Алексей Маресьев. Также вы – автор очерков о жизни и творчестве многих русских писателей, некоторые из них сегодня практически забыты. Ваша художественная проза ярко и убедительно продолжает русскую классическую литературную традицию. Ваша литературная и просветительская деятельность имеет огромное значение для современной жизни, она способствует укреплению национального самосознания, нравственного здоровья нашего общества, гордости за достижения русского народа, воспитанию в молодых поколениях патриотизма. Расскажите, как происходит ваша работа над «жизнеописаниями» выдающихся русских людей? В какой степени вам удаётся соблюсти объективность в оценках событий, дел и поступков? Каковы особенности работы в архивах, насколько много вам удаётся открыть нового в исследовании биографий ваших героев?

– Сразу скажу: я люблю работать над созданием биографий славных сынов нашей страны. И считаю это благородным делом, поскольку пишу о тех людях, которые служили, творили, созидали во имя родного Отечества и сражались за него в годину суровых испытаний. Свою работу лёгкой не назову. В своё время члены литературной группы «Серапионовы братья» при встречах говорили друг другу: «Здравствуй, брат! Писать очень трудно». Готов подписаться под этими словами. Иногда я сравниваю свою работу над новой книгой с изнурительной каторгой, так как приходится изучать и осмысливать массу документов, скрупулёзно выверять даты, названия, перечитывать горы мемуаров, вести обширную переписку с большим кругом людей, проводить долгие часы в архивах, встречаться с родственниками своих героев… И при сём, замечу, нужно еще успевать писать...  В этом смысле писателю, который создаёт художественную прозу, наверное, проще работается.  У него, в отличие от писателя-биографа, широкий простор для вымысла и фантазии. Со своим вымышленным персонажем он может делать что хочет: выбрать ему место жительство и возраст, представить читателю его портрет и характер на свой взгляд и вкус, вплести в канву повествования любовную интригу или драму. В моём случае, когда речь идет о конкретном человеке, его жизни, деятельности, любые придумки, по определению, исключены. Для меня написать биографию реального человека – значит прожить его реальную жизнь от рождения и до погоста. При этом, строго опираясь на документальный фундамент, максимально достоверно её изложить. Такую задачу я ставил перед собой, когда создавал книги и о Станкевиче, и о Крамском, и о Ватутине, и о Маресьеве. К слову сказать, о Николае Станкевиче, чьи семейные корни уходят в братскую нам Сербию, мной написано несколько книг. Собирать материалы об этой яркой личности, к тому же земляке, я начал ещё в юности, причём при весьма интересных обстоятельствах. Будучи старшеклассником, я являлся сельским корреспондентом районной газеты. В середине 70-х годов она напечатала мой репортаж о том, как проходили мероприятия, посвящённые 160-летию со дня рождения Станкевича. Но эта публикация вызвала неоднозначную реакцию у некоторых моих земляков. Один из учителей, бывший партработник, мне прямо высказал: «Крепостника, угнетателя простого народа прославляешь!.. А знаешь ли ты, юноша, что его отец людей на собак менял…». И дальше в том же духе. Свою тираду учитель произнёс с такой свирепой злобой, будто его порол плетьми родитель Станкевича. Я, шестнадцатилетний мальчишка, стоял потрясённый. Честно говоря, не нашёл, что и ответить педагогу. Просто нечем было крыть. На тот момент мои сведения о Станкевиче, а тем более об его отце, были крайне скудны. Поэтому я тогда твёрдо решил как можно больше узнать о нём и расставить все точки над i. Начал с того, что завёл папку, жирно начертав на ней красным карандашом «Станкевич». Туда сразу же определил свою публикацию. Постепенно папка стала пополняться новыми материалами из газет и журналов, выписками из книг, фотографиями, копиями документов. Не представляете, как я радовался, когда по моему запросу из Москвы, из Государственной исторической библиотеки пришла бандероль с книгой П.В. Анненкова «Николай Владимирович Станкевич: переписка его и биография». С приятным трепетом я прикасался к страницам издания, на титульном листе которого стояла немыслимо далекая дата – 1857 год. Срок моего «владения» этой редкой, в кожаном тиснёном золотом переплёте книгой, был ограничен, и поэтому я сидел с нею чуть ли не сутки напролет, читая и делая необходимые мне выписки. Увы, сканеров, ксероксов и прочей техники, ставшей обыденным атрибутом нынешнего бытия, тогда не было и в помине. Поэтому всё приходилось переписывать вручную. Мои труды и разыскания оказались не напрасными.

В районной и областной печати я опубликовал серию статей и очерков о своём герое, а потом ещё и защитил о нём дипломную работу в Воронежском госуниверситете. Тропа поиска повела меня дальше и дальше. Чем больше я собирал сведений о Станкевиче, тем сильнее становилась моя привязанность к этой незаурядной личности. Неполных двадцать семь лет прожил человек на белом свете, а скольким людям он зажёг благодатный огонь в сердце! Из его круга, как известно, вышли Виссарион Белинский, Алексей Кольцов, Константин Аксаков, Иван Тургенев, Михаил Бакунин, Тимофей Грановский, Михаил Катков, Юрий Самарин, Василий Боткин, Николай Кетчер, чьи имена и по сей день составляют гордость русской литературы и культуры. Вообще, перекопав горы различной литературы, я пришёл к выводу, что о Станкевиче написано много и в то же время до обидного мало. И вдвойне было обидно за то, что за рубежом, в частности, в США, Великобритании, Франции, Германии, некоторых других странах к Станкевичу тамошние литературоведы и историки проявляют больше интереса, нежели у нас, на его родине. Во Франции, к примеру, жизнь Станкевича нашла отражение – не поверите! – в книге, состоящей аж из двух томов! А на берегах туманного Альбиона, то бишь в Великобритании, драматург Том Стоппард написал трилогию «Берег утопии», одним из главных героев которой он вывел Станкевича. Тогда как у нас не имелось даже его полной биографии. Разве это нормально?.. К концу 90-х – началу 2000-х годов я уже располагал большим объёмом материалов о жизни и деятельности Станкевича. Значительную их часть я разыскал в Государственном историческом музее, где хранится архив семьи Станкевичей. В 2001 году в одном из московских журналов увидели свет и первые главы моей книги-биографии о Станкевиче, над которой я начал плотно работать с середины 90-х. В 2013 году, в канун 200-летия со дня рождения Станкевича, в издательстве «Молодая гвардия» она вышла отдельным в популярной серии «Жизнь замечательных людей». В том же году московское издательство «У Никитских ворот» выпустило мой сборник «С тобой на лоне правды отдохнуть…». Там же, через несколько лет, было напечатано художественно-документальное повествование «Жизнь Станкевича». А не так давно вышла моя новая книга, которую я назвал «В кругу родных сердец». Это история кружка Станкевича в лицах. Книга о единомышленниках, их делах, их дружбе, их мыслях, их творчестве, их любви, их радостях, их печалях. Завершая рассказ о Станкевиче, добавлю, что в процессе сбора материалов о нём я разыскал много документов и свидетельств и об его отце, который, по словам упомянутого мной учителя, менял людей на собак. Так вот, ничего подобного и в помине не было. Как я выяснил, отца Станкевича никоим образом нельзя было отнести к деспотам. Наоборот, он принадлежал к числу добрых, порядочных помещиков и с отвращением воспринимал тех, кто бесчеловечно и жестоко относился к людям. У него были «другие взгляды и понятия, более справедливые, чем нравы окружающих помещиков». О его сердечном отношении к людям и, в особенности, к крепостным крестьянам, свидетельствует хотя бы такой обнаруженный мной факт. Богатый помещик из соседнего уезда решил продать оркестр – шесть музыкантов вместе с их семьями. Выкупил музыкантов Станкевич. Можно себе представить, каково им было менять одного хозяина на другого, совершенно незнакомого! Однако новый хозяин очень сочувственно отнесся к их положению. Семьи музыкантов были расселены по отдельным и чистым хатам. Каждому музыканту была назначена помесячная денежная плата, а также выделена провизия. Такую заботу о своих работниках отец Станкевича проявлял постоянно. Это было чертой его характера. В один из неурожайных годов, когда хлеб стоил очень дорого, он распорядился отпускать зерно и муку по низким ценам, а наиболее бедным крестьянам хлеб выдал бесплатно. Вот так я разрушил «фейк», выражаясь современным языком, гулявший много лет среди моих земляков.

Кроме того, в своей книге о Станкевиче я даже опровергнул утверждение известного нашего литературоведа Николая Николаевича Скатова. В одном из своих трудов он написал о том, что Станкевич не издавал в 1835 году на свой счёт книгу стихов Алексея Кольцова. С авторитетами, безусловно, трудно спорить. Тем более со Скатовым, авторитетнейшим специалистом в области истории русской литературы. Его исследования о жизни и творчестве А.С. Пушкина, Н.А. Некрасова, А.Н. Островского и других ключевых фигурах отечественной классики получили признание как в среде литературоведов, так и в читательской среде. На Кольцове он тоже собаку съел, написав о поэте-самородке замечательную книгу. Но вот что мне удалось установить. Я разыскал рецензию на сборник стихов Кольцова, опубликованную в 1836 году в журнале «Сын Отечества». В ней было написано буквально следующее: «Вскоре… случай свёл г. Кольцова с другим молодым литератором, который заметил этот талант, в тиши, в безвестности напевавший сладкие и приятные песни, вверявший мечты и жизнь бумаге, коей, казалось, суждено было быть безответною могилою этих поэтических отголосков. Кольцов был понят, оценён – и молодой литератор великодушно взял на себя труд и издержки печатания». Этим молодым литератором как раз и был Станкевич. На мой взгляд, к жизни таких людей как Станкевич, нужно обязательно обращаться нынешней молодёжи. Он прожил до обидного мало, но для него, западника, в отличие от нынешних продажных «западников», незыблемыми были такие устои, как религия и любовь к Отечеству, ибо они составляют их существо: «Мне да будет – Вера, Бог. И любовь к святой Отчизне!». И трудно с этим не согласиться, поскольку внутри душ определенной части нынешних молодых людей такие понятия как Отечество, долг, вера не являются стержневыми. К сожалению, эти молодые люди считают, что их родина там, где прилично платят и где хорошо живется…

– Ваша книга о генерале Н. Ф. Ватутине была удостоена Государственной премии РФ имени Маршала Советского Союза Г. К. Жукова. Эта высокая оценка является зримым подтверждением её высокого художественного и научно-просветительского значения. Скажите, в какой степени вы, как автор, удовлетворены своей книгой? В какой степени вам удалось дополнить образ знаменитого полководца, относительно ранее опубликованных работ о нём? Есть ли перспективы для дальнейшего исследования биографии Н. Ф. Ватутина, или можно считать, что вы «закрыли тему»?

– Когда я задумал написать книгу о генерале армии Николае Фёдоровиче Ватутине, то сначала решил изучить библиографию о нём. Оказалось, что о полководце вышли три биографических издания, не считая мемуаров наших прославленных полководцев и военачальников Г. К. Жукова, А. М. Василевского К. К. Рокоссовского, К. С. Москаленко, П. А. Ротмистрова и других. Плюс – множество статей, напечатанных в разные годы и в различных изданиях. И тем не менее я отважился взяться за эту работу, поскольку посчитал, что полной биографии этого талантливого полководца, с чьим именем неразрывно связаны победы Красной Армии над фашистами под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева, по большому счёту, нет. К примеру, вышедшая ещё в начале 50-х годов книга В. Брагина получилась, на мой взгляд, слишком пафосной. В ней было сказано больше о Никите Хрущеве, члене Военного совета Воронежского, а затем 1-го Украинского фронтов, нежели о самом командующем этих фронтов Ватутине. Книга Брагина вышла как раз в период правления Хрущевым Советским Союзом. Так что ничего удивительного не было в том, что автор выделил ему в своей книге много места. Ещё две биографии Ватутина были написаны несколько позже, но и в них не все этапы жизни полководца нашли отражение. Вообще, имя Ватутина, и не только я так считаю, в советское время находилось как бы в тени. Внимание уделялось здравствующим военачальникам, которые были почётными гостями на военных парадах, партийных и комсомольских съездах. Практически все из них написали мемуары, тем самым поведав о своём боевом пути, проведённых военных операциях и выигранных сражениях. Во многом благодаря этому имена многих полководцев и военачальников хорошо знали в нашей стране. И это нормально, народ должен знать тех, кто отстоял честь и независимость Родины. Не сомневаюсь, что был бы жив Ватутин, то он был бы активным участником различных военно-патриотических мероприятий. Уверен и в том, что он бы написал и хорошие мемуары, обойдясь без услуг литзаписчиков. Почему я так говорю? Да потому что Николай Фёдорович прекрасно владел пером. В книге я привожу факт, о котором мало кто сегодня знает. Ватутин, будучи начальником штаба Северо-Западного фронта, выкроив время, написал две статьи «Правда о боях в районе озера Ильмень» и «Бои под Новгородом». Обе были написаны в 1941 году по горячим следам и опубликованы в газете «Красная звезда». Эти статьи я разыскал в архиве редакции «Красной звезды». В каждой из них Николай Фёдорович обстоятельно рассмотрел действия наших войск в оборонительных боях с гитлеровцами, а также поделился опытом проведения наступательных операций. К слову сказать, главный редактор «Красной звезды» в годы войны генерал Давид Иосифович Ортенберг, с которым мне в свое время посчастливилось встречаться, вполне справедливо называл Ватутина постоянным автором издания, поскольку он и раньше сотрудничал с газетой. Сохранились и прекрасные письма, написанные Ватутиным с фронта своей жене и детям, а также землякам. Меня с ними познакомил внук полководца Александр Ватутин. Некоторые из этих посланий я поместил в книге.

Они служат дополнением к портрету моего героя. Вообще, я старался показать Ватутина не только как талантливого полководца, который внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного маневра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны, но и как человека. Скажем, как он относился к солдату, офицеру? Умел ли он постоять за себя, защитить подчиненных? Каким он был в семье? На эти и другие вопросы я ответил, сопроводив их конкретными примерами и фактами. Приведу лишь некоторые. Жаркий июль 1941 года. Полным ходом идут бои. Немцы давят со всех сторон. Измученные, истекающие кровью советские части продолжают геройски сражаться. И в эти самые дни Ватутин, оставшийся за командующего Северо-Западным фронтом, издаёт необычное распоряжение. Трудно даже поверить… «Об улучшении отдыха бойцов и командиров, а также их питания». Вызвано это было тем, что со стороны ряда командиров и политработников отсутствовала «надлежащая забота об отдыхе и питании подчинённого им состава во многих частях и подразделениях». Этот документ, который я разыскал и обнародовал в книге, показатель отношения Ватутина к людям. Кроме того, Ватутин умел постоять за своих подчинённых, защитить их в трудную минуту. К сожалению, не все военачальники были способны это сделать, а Николай Федорович мог. Так, в ходе одного из боев командир 8-й танковой бригады полковник П.А. Ротмистров принял решение отвести свою бригаду в тыл. Да, тот самый Ротмистров, 5-я гвардейская танковая армия которого 12 июля 1943 года остановит фашист¬скую танковую лаву под Прохоровкой. Но сейчас комбриг дал слабинку, отступил, оставил населённый пункт. Командующий Калининским фронтом генерал И.С. Конев отреагировал мгновенно и сурово. В телеграмме на имя Ватутина он был категоричен: «Ротмистрова за невыполнение боевого приказа и самовольный уход с поля боя с бригадой арестовать и предать суду военного трибунала». Однако Николай Фёдорович, никогда не рубивший сплеча, тщательно оценив обстановку и положение остальных соединений оперативной группы, потребовал от Ротмистрова немедленно, не теряя ни одного часа времени, вернуть населённый пункт обратно. Положение было исправлено. Бригада выполнила поставленную задачу. Этот суровый урок пошел на пользу комбригу Ротмистрову, которого Ватутин, надо прямо сказать, спас от суда военного трибунала. В последующих боях бригада воевала бесстрашно, получила наименование гвардейской, а Ротмистров стал Героем Советского Союза. После войны Павлу Алексеевичу было присвоено воинское звание главного маршала бронетанковых войск. В другом случае Ватутин не побоялся вступиться за генерала С. П. Иванова. 10 ноября 1943 года, в самый разгар тяжелейших боёв на Правобережной Украине, приказом Ставки он был отстранён от должности начальник штаба 1-го Украинского фронта. Такое решение Москвы, а оно инициировалось заместителем начальника Генерального штаба генералом армии А.И. Антоновым, стало для Ватутина полной неожиданностью. В армии, как известно, приказы не обсуждаются, а выполняются. Не принято обижаться и на их строгость. Тем не менее, Ватутин – редкий случай среди военачальников – набрался смелости, чтобы оспорить приказ, подписанный самим Сталиным. На подобные шаги решались единицы, в том числе Жуков и Василевский, отстаивая свою точку зрения, когда Верховный, по их мнению, был не прав. Вы меня спросили о том, удовлетворён ли я книгой о Ватутине. Да, удовлетворён. Те задачи, которые я ставил перед собой, я выполнил. Во-первых, в последнее время, особенно в преддверии праздничных дат, связанных с победами Красной Армии, на информационном пространстве разворачиваются кампании по отрицанию решающей роли Советского Союза, его Вооружённых Сил в окончательных результатах Второй мировой войны. С подачи ряда западных историков, в том числе и российских, идет спланированная травля советских военачальников, в сознание людей внушается мысль о том, что они не умели воевать. Да они и не победили вовсе – просто «завалили врагов трупами». Имеется в виду, трупами своих солдат, которых никогда не жалели. Оградить подрастающее поколение от подобной лжи – стало одной из основных задач моей книги. Во-вторых, в годы Великой Отечественной войны подавляющее большинство генералов и маршалов без остатка отдавали все свои силы, знания, талант, а если надо – и жизнь во имя свободы и независимости Родины. Тогда, во время страшной войны, имена прославленных полководцев и военачальников знала вся страна. К сожалению, сегодня многие граждане России, обязанные тем полководцам своей жизнью, в превратном свете представляют их ратные дела. Зачастую они даже не знают, кто такие К.А. Мерецков или Р.Я. Малиновский, И.Д. Черняховский или Н.Ф. Ватутин… Для того, чтобы мы не превратились в «иванов, не помнящих родства», и писалась моя книга. В-третьих, в большинстве государств Восточной Европы, а также в некоторых бывших советских республиках советского воина-освободителя от фашистской коричневой чумы пытаются представить в образе захватчика и оккупанта.

В частности, с болью в сердце приходится констатировать о том, что на Украине, где Ватутин служил и которую освобождал от гитлеровских оккупантов, полководец стал объектом поругания и ненависти со стороны фашиствующих бандеровцев. Его памятники и памятные доски в ряде городов разрушены и изуродованы вандалами. В рамках так называемой десоветизации имя полководца исчезло из названий улиц и учебных заведений. Не прекращаются попытки националистов осквернить, а также снести памятник генералу, который стоит в центре Киева. Защитить память Ватутина, других полководцев и военачальников призвана моя книга. В-четвертых, книга вышла в свет в год 75-летия Великой Победы. Тем самым я отдал дань памяти не только генералу армии Н.Ф. Ватутину, но и всем солдатам Великой Отечественной войны. Живым и павшим. Именно они принесли мир и свободу народам Европы, освободив их от фашистского ига. Теперь что касается продолжения исследования биографии Ватутина. По оценке критики, я написал наиболее полную биографию полководца. Однако в последнее время Министерство обороны рассекретило ряд документов, связанных с Ватутиным. Это означает, что тема не закрыта, мне есть над чем работать.

– Ваша «крайняя» книга – о жизни прославленного лётчика Алексея Петровича Маресьева – также получила большой общественный резонанс. Маресьев – не только выдающаяся личность, ставшая прототипом Мересьева в романе Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке». А. П. Маресьев – это обобщённый символ русского советского характера, мотивированного патриотическим мировоззрением, для которого не существуют невозможного, если речь идёт о благе для Отчизны. Несомненно, сегодня такие образы особенно необходимы нашему обществу, поражённому идейным конформизмом и чуждыми мировоззренческими установками. Скажите, на ваш взгляд, как вписывается образ советского героя в нынешнюю идеологическую концепцию нашего государства, в значительной мере ориентированную на «примирение» крайностей, зачастую реально не поддающихся примирению?

– Да, действительно Алексей Петрович Маресьев – это настоящий символ нашего многонационального русского характера. Кто знает, выстоял бы Советский Союз в страшной и кровавой войне с гитлеровской Европой, если бы не было таких настоящих патриотов Отечества, как Маресьев. Я не оговорился относительно Европы. Мы многие десятилетия  деликатничали, стеснялись говорить о том, что именно Европа воевала против нас в Великую Отечественную. Разве на пустом месте Михаил Светлов написал вот эти строки об итальянце, пришедшем с оружием в руках на нашу землю:

Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?
Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далёком!
Как я грезил на волжском приволье     
Хоть разок прокатиться в гондоле!
Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!

А что забыли в моих родных черноземных краях румыны, венгры, опять же итальянцы? Зверства, которые они творили, не могут никогда быть оправданы. Захватчики живыми закапывали в землю наших солдат, сжигали на кострах мирных граждан… Тогда же с миссией грабить и убивать пришли  в нашу страну финны, испанцы, словаки, французы… Да и поляки не остались в стороне. Сегодня этот европейский «оркестр» во главе с главным «дирижёром» в лице США вновь пытается сыграть антироссийскую партию в связи с проведением нашими Вооружёнными силами специальной операции на Украине. Хочется ответить этому «оркестру» и их «дирижеру» словами нашего классика Ивана Андреевича Крылова: «А вы, друзья, как ни садитесь; Всё в музыканты не годитесь». Потому что наше дело правое, победа будет за нами. Безусловно, каждое время рождает своих героев. Только  Новосибирское военно-политическое общевойсковое (ныне командное) училище, где я учился, подготовило и воспитало за последние годы сотни и сотни достойных защитников Отечества, более 30 из них стали Героями Советского Союза или Героями Российской Федерации. Этих наград мои однокашники  удостоены за мужество и отвагу в Афганистане, Чечне, Сирии, на Украине. К сожалению, некоторые из них заслужили высшее отличие Родины посмертно. На их подвигах сегодня воспитываются нынешние военнослужащие, берут с них пример. В этом я  убедился, когда недавно в  составе группы выпускников родного училища посетил Главный военно-клинический госпиталь имени Н.Н. Бурденко, 1586-й окружной военный госпиталь (г. Наро-Фоминск), 7-й Центральный военный клинический авиационный госпиталь... Там проходят лечение и реабилитацию после ранений наши ребята – участники специальной военной операции на Украине. Сразу скажу – это настоящие герои, для которых Родина, долг, честь – не абстрактные понятия. Они знают, с кем они воюют и за что воюют. Но и время Маресьева, других славных сынов Родины не ушло. Их имена занимают свою нишу в военно-патриотическом воспитании защитников Родины в военно-учебных заведениях, суворовских училищах и кадетских корпусах. Чего нельзя сказать, к сожалению, о такой работе в школах, вузах… Внесенные в перестроечные и последующие годы коррективы в политическую систему, культуру, образование, литературу, по сути, исключили все, что было связано с героической историей нашей страны. В результате были преданы забвению события, даты, имена…

Даже о Сталинградской битве наш Президент не нашёл в учебнике истории ни строчки… Это как? А как можно было изъять из школьной программы «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого, «Молодую гвардию» Александра Фадеева, «Сына полка» Валентина Катаева?! Эти и другие решения наших чиновников в сфере образования и просвещения ничем иным как  подрывной деятельностью, направленной против собственной страны и её граждан, нельзя назвать. Результаты, как говорится, налицо.  Вот сейчас правоохранительные органы объявили в розыск о главу муниципального округа Красносельский города Москвы Котёночкину. Ей «светит» срок за публичное распространение заведомо ложной информации об использовании Вооруженных сил Российской Федерации. Эта юродивая чиновница «прославилась» не только своими оскорблениями нашей армии, но увидела признаки «фашизма» в подготовке России к параду Победы на Красной площади, обвинила нашу страну в «геноциде украинского народа» и чуть ли не присягнула на верность комику, стоящему во главе соседнего государства. А ещё раньше она пикетировала прокуратуру с трусами в руках, поддерживала осужденных в России террориста Олега Сенцова и убийцу Надежду Савченко… К сожалению, таких «котёночкиных», то бишь «продуктов» образования последних двух десятилетий, ныне много расплодилось в учреждениях культуры, образования, здравоохранения, средствах массовой информации, других сферах. Несколько лет назад одна молодая чиновница из серьёзного министерства с пеной у рта мне доказывала, какими «гуманистами» были немцы на оккупированной территории. Так, мол, ей рассказывали на уроке истории. А я, ответил ей, что знаю об этих «гуманистах» от оставшихся в живых свидетелей. Одна из них – моя мама. Зимой 1942 года в селе, где она жила, фашистские оккупанты спустили живыми под лёд троих односельчан за связь с партизанами. А в соседнем городе Острогожске «гуманисты» жарили на вертеле пленного красноармейца… Фашистская машина работала беспощадно, до полного уничтожения. Вот почему сегодня надо возвращать в школьные программы и Алексея Маресьева, и Олега Кошевого, и Александра Матросова, и много других героев Отечества, в том числе наших современников. Патриотами, настоящими гражданами страны, как и солдатами, не рождаются. Их надо учить, воспитывать… Нельзя допустить, чтобы души  молодых россиян продолжали дальше мелеть...

– Николай Александрович, вы – шеф-редактор общенационального правового журнала «Человек и Закон», журнала, имеющего значительную историю и богатую традицию. В советское время это был один из самых интересных журналов, на страницах которого публиковались не только материалы юридического содержания, но и интересные познавательные очерки о работе правоохранительных органов, и даже художественные произведения классиков мировой литературы. Скажите, в наше время удаётся ли совмещать чисто профессиональную, юридическую составляющую с общественно-просветительской?

– В прошлом году журнал отметил свой полувековой юбилей. К этой дате мы выпустили не только праздничный номер, но и книгу «Полвека служения людям и закону». Книга стала своего рода творческим отчётом журнала «Человек и закон» за пятьдесят лет своего существования. В издании мы собрали очерки, статьи, репортажи, интервью на правовые темы, публиковавшиеся в журнале в разные годы с 1971 по 2021 год. Действительно, у журнала богатая и яркая история. На протяжении десятилетий на его страницах опубликованы тысячи корреспонденций и статей, интервью и очерков, авторами которых являлись известные юристы, ученые, историки, общественные деятели, представители министерств и ведомств, рядовые граждане. К слову сказать, ежедневно редакция получала в среднем 3 тысячи писем, а тираж издания просто зашкаливал – 11 миллионов экземпляров! Редко какой номер журнала обходился без документального рассказа, судебного очерка, захватывающей повести или романа. Как, впрочем, не обходится и сейчас. Например, сейчас на страницах журнала публикуется роман известного писателя Сергея Высоцкого «Автопортрет на фоне криминала». Кстати, Высоцкий был первым редактором нашего журнала. Сегодня Сергею Александровичу уже за девяносто, но он не теряет связь с родным изданием. Конечно, жизнь издания, как и человека, нельзя назвать полностью благополучной. Как и у каждого человека, у него были успехи и неудачи, радости и горести, взлеты и падения… Однако журнал шёл и продолжает идти курсом, намеченным полвека назад. Идти, безусловно, трудно. Поскольку есть интернет, быстрые средства коммуникации – радио, телевидение. Однако наше издание по-прежнему остаётся в списке ведущих журналов, которые поднимают правовую грамотность своих читателей. Журнал остаётся верен традиции: защищать и просвещать. Как и раньше, на наших страницах выступают юристы, учёные, общественные деятели по актуальным вопросам политики государства в области законодательства. Только за последнее время гостями издания стали председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин, Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Татьяна Москалькова, сопредседатель Ассоциации юристов России Сергей Степашин, председатель Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации Юрий Пилипенко, заместитель секретаря Общественной палаты Российской Федерации Владислав Гриб и другие. Мы не остаёмся в стороне от острых проблем нынешней непростой жизни.

– Расскажите о ближайших творческих планах.

– Работаю… Хочу завершить в этом году книгу-словарь, рабочее название «Генералы и адмиралы земли Белгородской». Под обложкой будущего издания будет собрано более двухсот высших офицеров, начиная от петровских времён. Собираю материалы к биографии героя Сталинграда, Маршала Советского Союза Василия Ивановича Чуйкова.

– Николай Александрович, спасибо вам за интересную и познавательную беседу. Желаем вам новых успехов в работе и творчестве.

Иван Голубничий, «Камертон»