В 2017 году старейшему отечественному издательству «Молодая гвардия» исполняется 95 лет. За эти годы изданы два с половиной миллиарда книг, которые оставили заметный след в жизни нескольких поколений не только читателей, но и писателей. О вехах своего сотрудничества с «Молодой гвардией», об истории написания своих книг — вспоминают наши авторы.

Людмила Сараскина — историк литературы:

— Мое сотрудничество с издательством «Молодая гвардия» оказалось неразрывно связано со знакомством и многолетним общением с А. И. Солженицыным.

В начале 1995 года вернувшийся из изгнания Солженицын, с которым мы прежде никогда не были знакомы, позвонил мне домой, сказав: «Мы там вас читали». К тому моменту успела выйти в свет только одна моя книга: «„Бесы“ — роман-предупреждение» — размышления о романе Достоевского, тиражом 25 000 экземпляров. (Не могу не вспомнить о том, что книга собрала по подписке 50 000, но столько бумаги в издательстве «Советский писатель» для меня не было, так что мне предложили или половину тиража сейчас, или весь тираж через год. «Половину, но сегодня», — сказала я, не став жадничать. И была права: книга вышла в начале 1990 года, а через два месяца издательство надолго остановилось, как тогда останавливалось многое.)

Я стала часто общаться с Солженицыным, была приглашена участвовать в делах премии его имени. И лет пять просто присматривалась к тому, что происходит вокруг него, спрашивала у его жены, Н. Д. Солженицыной, пишет ли кто-нибудь о нем что-нибудь большое. Сама писать ничего не собиралась: ведь мой предмет — XIX век, Достоевский, пожизненно, навсегда. А потом как-то раз невзначай завела в компьютере файл, который назвала: «А. И. Солженицын. Летопись жизни и творчества». Сначала думала, что для себя — просто потому, что далеко не всё знала о нем и не всё понимала в его жизни. В таблице следовало совместить даты, события и документы, подтверждающие, что данное событие имело место именно в этой дате.

Когда, года через два, весь доступный мне материал был освоен и зафиксирован, а летопись выстроилась на шестистах компьютерных страницах, выяснились огромные нестыковки, несуразицы и просто нелепицы. Сошлись вместе документы о военном пути писателя, наградные справки Наркомата обороны СССР, письма с фронта его и к нему — и показания «свидетелей», будто он вообще не воевал: то отсиживался в тылу, то находился на оккупированной территории, то попал в плен к немцам и сотрудничал с ними, то вообще служил в гестапо. Я располагала медицинскими данными о его онкологической болезни, показаниями рентгенотерапии, воспоминаниями его лечащих врачей из Ташкентского онкологического центра — и тут же пестрели «разоблачения» доброхотов, будто его болезнь — литературный прием, выдумка, необходимая романисту для создания привлекательной биографии, такое себе украшение, что-то вроде бантика.

Передо мной был многосерийный детектив, и надо было распутать, кто и зачем дает противоречивые показания, почему столько несовпадений, где здесь простые недоразумения, а где напраслина и клевета.

И только тогда, когда я не смогла больше самостоятельно справляться с расследованием, я призналась Александру Исаевичу, что занялась сбором материала о нем и что эти материалы полны противоречий и нестыковок. Поразительно прозвучал его ответ: «На меня врут, как на мертвого».

Эта фраза выстрелила во мне: «Как это так, ведь вы живы, а значит, обязаны опровергнуть ложь!» Я поняла, что необходимо разгрести это кошмарное количество вранья. Люди за малейшую чепуху в суды подают, эстрадные певицы бесконечно судятся с продюсерами. А тут на человека столько налгано — и он всё это терпит.

В течение трех лет время от времени я приезжала к нему в Троице-Лыково с диктофоном, задавала вопросы, записывала ответы, дома их переводила с пленки в компьютер. Однажды мы целый день просидели за картами военного времени и маленькими цветными флажками разметили весь его путь в Великой Отечественной, с октября 1941-го, когда его, с большими ограничениями по здоровью, призвали наконец на фронт, по февраль 1945-го, когда его арестовали и доставили из Восточной Пруссии в Москву, на Лубянку, в следственную тюрьму.

У меня в руках собрались все необходимые документы, неопровержимые доказательства, неотразимые аргументы, но было не очень понятно, как и когда я смогу пустить их в ход. Ведь при каждой встрече Александр Исаевич говорил мне, что ни в коем случае не хочет прижизненной биографии: «Это не в русской традиции… Только лет через пятьдесят после моей смерти, если меня еще будут читать и я не буду забыт читателями».

На это я отвечала, что на пятьдесят лет не рассчитываю, но всё равно работу продолжу — пусть для неизвестного будущего.

Судьба, однако, не согласилась с моей готовностью работать впрок.

Внезапно, вне зависимости от желаний Солженицына и моих собственных планов, в самом конце 2005 года писателю позвонили из издательства «Молодая гвардия» и сообщили, что у них стартовала дочерняя серия «Жизни замечательных людей» — «Биография продолжается» и книга о нем стоит в планах на одной первых позиций. Поначалу он категорически возражал. Тут ему объяснили, что книга в любом случае выйдет и, если он отказывается от сотрудничества с издательством, оно будет само искать автора. «Но, может быть, у вас есть человек, кому вы доверяете?» — прозвучал вопрос.

И тогда Солженицын назвал меня. Издательство дало на написание книги полтора года, и я ни за что бы не справилась, если бы не «Летопись» и вся предварительная, многолетняя работа впрок. Неизвестное будущее оказалось рядом и потребовало ему соответствовать.

Когда книга «Александр Солженицын» (935 страниц, 120 фотоиллюстраций) вышла, меня призвал генеральный директор издательства В. Ф. Юркин, поздравил с успешным завершением работы и произнес слова, которых можно было ждать всю жизнь, но так и не дождаться: «Вот теперь мы, наконец, нашли автора на нового Достоевского».

Я едва устояла на ногах. Достоевский и моя давняя книга о его романе «Бесы» привели ко мне Солженицына, а теперь книга о Солженицыне привела ко мне — вернула мне! — Достоевского, дала уникальную возможность написать книгу о нем для «ЖЗЛ». И это несмотря на то, что уже дважды «Достоевский» выходил в этой серии. И мне придется конкурировать не только с ушедшими авторами, но и с теми нынешними, кто охотно и азартно взялся бы за такую работу.

Наверное, я страшно рисковала, когда ответила В. Ф. Юркину «Сейчас не могу. Мой герой жив, и я должна быть предана делу. Ему 89 лет, и я буду в орбите его жизни до самого конца».

«Мы будем ждать», — ответил издатель.

Мой герой, прижизненная книга о нем и я, ее автор, были вместе еще пять месяцев: Александр Исаевич, его семья, люди из его близкого окружения успели ее внимательно прочитать, изучить, и, к моему счастью, — принять мою версию. Когда его не стало, издательство попросило меня подготовить новое издание, для классической «ЖЗЛ». С «Достоевским» меня всё еще продолжали ждать.

Готовя переиздание, я убедилась, что внутри книги, если судить по откликам о ней, ничего не надо переделывать, переписывать, исправлять. Надо только дополнить — событиями последних месяцев его жизни, которые были поразительно насыщенными, исполненными глубинного смысла.

Едва посмертное издание «Солженицын» появилось в печати, меня снова вызвал В. Ф. Юркин: «Мы вас ждали. Теперь настала очередь „Достоевского“».

Так случились еще два года счастья. Когда я писала биографическую книгу о Достоевском, казалось, что мне как литератору нечего больше желать. Круг замкнулся. О ком — после таких гигантов — я могу еще писать? Кто, после них, может заставить работать воображение, ради кого еще стоит уходить в чужие жизни настолько, что почти не замечаешь своей?

Но жизнь причудливее, чем любые наши фантазии на ее счет, и я всё еще жду, какие сюрпризы преподнесет мне моя жизнь.

Несколько лет упоительной работы, две изданные и уже переизданные книги в «ЖЗЛ», да еще в таком олимпийском сочетании, как «Солженицын» и «Достоевский», встреча и общение с замечательными профессионалами книжного дела, которые и ко мне, и к моим героям отнеслись как к родным людям, — что ж это такое, как не гран-при моей литературной судьбы?

Моя бесконечная благодарность и признательность издателям, редакторам, корректорам, всем службам, с которыми мне приходилось встречаться, вместе выступать на книжных ярмарках, в библиотеках и учебных заведениях. Вот уже десять лет, как я знаю: «Молодая гвардия» — мой теплый дом.