Правда и мифы об Ахмадулиной
Газеты «Труд», «Культура» и «Комсомольская правда» — о книге Марины Завады и Юрия Куликова «Белла. Встречи вослед», вышедшей в серии «Близкое прошлое».
На выступлении
«Третья по таланту женщина-поэт на Руси — после Цветаевой и Ахматовой». А в любой самой звездной компании «что-то необъяснимое делало ее первой». Эти и другие свидетельства о Белле Ахмадулиной говорят об исходящем от нее магнетизме. Евгений Евтушенко сравнивает ее со случайно залетевшей на грешную землю райской птицей, Михаил Шемякин увидел в ней что-то от блаженной. Она всегда была вне строя и системы, с равнодушием относилась к собственным книгам, кротко любила дочерей, давая им много свободы и считая малейшее принуждение негуманным. Людей, подобно рентгену, просвечивала сразу и насквозь. Москвичка татарско-русских кровей, она обожала Грузию. Ладила с ночью, но больше всего любила рассвет. Восхитительны ее размышления о Прусте и Гамсуне, ранние дневники, письма, интервью.
Из этих осколков складывается удивительно цельный портрет человека, для которого «счастье — такая малость, осознанное мгновение бытия».
«ТРУД»
Могила Беллы Ахмадулиной на Новодевичьем кладбище
Белла для всех разная. Кому-то она помнится мятежницей, защитницей диссидентов, участницей эпохального «Метрополя», для других известная шестидесятница — автор лиричных, философских, пронзительно грустных и остроумных строк. Журналисты Марина Завада и Юрий Куликов пишут свой образ Ахмадулиной — на основании одного из последних ее интервью (долгий и довольно откровенный разговор происходил под визг соседской дрели, Белла его царственно игнорировала), неопубликованных дневников, которые она вела в 1961—1963 годах, живя в Красной Пахре, воспоминаний друзей — Владимира Войновича, Юрия Роста, Азария Плисецкого, Марины Влади, Михаила Шемякина, Лоры Гуэрры, Евгения Евтушенко, дочерей Елизаветы и Анны. Не меньше «народу» и в книге Бориса Мессерера, вышедшей в АСТ в преддверии 80-летия со дня рождения: Высоцкий, Аксенов, Бродский, Рихтер, Любимов, Ефремов, Окуджава. Такая многолюдность не случайна. Как вспоминает дочь, Елизавета Кулиева: «Мама была предана друзьям. Ее с ними связывали высокие, светлые отношения. Никогда — зависть. Всегда — восхищение, умение ценить дарование другого».
Изысканная, неземная, она бывала неожиданно беспощадной к себе. «Кто чем, а я тесным избытком кишок в животе, несвежестью легких, поросших никотином, острым присутствием плохого зуба, всей нечистой совокупностью явных и грядущих недугов, которая есть организм, — вот чем я писала стихи».
Резкая и деликатная, доброжелательная и одинокая (испытывала свое «фирменное» обожание не только к именитым друзьям, но и к тете Дюне из села Ферапонтово, ладыжинской тете Мане, медсестрам из Кимр), она умела быть упрямой и непримиримой. Ироничной. «В детстве я не раз перечитывала «Хижину дяди Тома», — рассказывала Ахмадулина в том самом интервью, — в пылкой убежденности, что никого нельзя обижать, отправила в «Пионерскую правду» стихотворение, заступаясь за негров. Я даже помню фамилию редактора, которая мне ответила. Смирнова. Она написала изумительное письмо: «Девочка, я чувствую, ты очень добрая. Но оглянись вокруг и увидишь, что жалеть можно не только негров». Теперь мы читаем, любим и жалеем саму Беллу Ахатовну, возвращая ей сторицей.
«КУЛЬТУРА»
Дочь Елизавета, внучка Мария на презентации книги «Белла. Встречи вослед» в Екатеринбурге
Авторы — писатели и журналисты Марина Завада и Юрий Куликов — составили самое объемное собрание воспоминаний, расспросив о Белле Ахатовне массу народу, который ее знал, — от Владимира Воийновича до Марины Влади, от Михаила Шемякина до дочерей Анны и Елизаветы. Поэтому, закрыв книгу, кажется, будто уже знаком с ее героинеий лично. Вертится в голове: «человек эпохи», «человек-эпоха»… И тотчас остро жалеешь, что на самом деле — не знаком. Не успел. И хочется все заново перечитать: вдруг что-то пропустил? Почти полтора десятка друзей Беллы сливаются в одного большого, который развенчивает все расхожие сплетни и мифы о ней. Не «порочная красавица», не «пьющая богемная поэтесса», не «бесплотный дух поэзии», а человек во всей свободе и глубине. Который деятельно любит свою вселенную: детей (иначе бы они не любили ее так сильно в ответ), собак (СОБАК — она говорила нужно писать все буквы заглавные), друзей (высшая форма дружеского обращения «брат» — к людям обоего пола). Который бесстрашно, по-рыцарски вступается за обиженных и мужественно готовится к надвигающейся темноте: в последние годы она теряла зрение и не могла писать.
«Нормальный человек — это живой человек, он не обязан быть святым. Порядочным — другое дело. Так вот, Белла была очень порядочным человеком» — эти слова Владимира Войновича перекликаются с известным афоризмом, который приписывают Раневской: «Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью». Кстати, матом Ахмадулина почти не ругалась.
Упреки в неестественности, жеманности оригинально отметает Юрий Рост: «В Белле было гораздо больше естественности, чем это необходимо человеку. Поэтому иногда ее принимали за неестественность». Открывает «Встречи вослед» последнее интервью Беллы Ахатовны, а завершают ее дневники 1961 — 1963 годов, случайно обнаруженные авторами и прежде нигде не опубликованные.
В общем — книга не для пыльных верхних полок: она и для чтения, и для перечитывания.
Читайте также:
Фейерверк любви. Елизавета Кулиева — о книге «Белла. Встречи вослед»
Слушайте также:
«Неразгаданный гений». Марина Завада и Юрий Куликов — на «Радио Москвы»