Станция метро «Нога». Об исторической антропологии столицы
По версии «Независимой газеты», «Повседневная жизнь Москвы в лихие девяностые» стала книгой года в номинации «Нон-фикшн».
Кроме того, в список лучших 50 книг попали также «Воротынский» Дмитрия Володихина, «Давид Боровский» Александра Горбунова и «Маргарита Рудомино» Андрея Низовского.
Книга Александра Васькина — не краеведческий очерк, а масштабный проект исторической антропологии, мост между двумя цивилизациями, который автор возводит с кропотливостью археолога и проницательностью психолога. Как признается автор, он ставил перед собой задачу рассказать, «какой стала повседневная жизнь тех самых людей, что когда-то ходили по улице Горького, гуляли по площади Свердлова, плавали в бассейне “Москва”». Его аудитория — поколение с «советским» детством и «российским» взрослением, для которого 1990-е стали личным, часто травматичным опытом выживания и адаптации в новой, стремительной и жестокой реальности.
Смотрите также: Пушкин отвернулся. «Повседневная жизнь Москвы в лихие девяностые» на Красной площади
Александр Васькин фиксирует исчезающие детали и собирает осколки ушедшего мира. Он работает как лингвист, ловя в «словаре эпохи» уходящие понятия и народный юмор: «А поди сейчас вспомни, какую станцию метро, например, в народе называли “Нога”? Всё это исчезло с карты столицы и из языка в 90-е». Он работает как этнограф, описывая ритуалы и практики, которые определяли ежедневное существование — от специфики челночной торговли до культуры посиделок на кухне, которая в те годы стала главным салоном для интеллектуальных дискуссий и простого человеческого разговора. Эта работа — не ностальгическое коллекционирование, а попытка сохранить культурный код времени, его образы, звуки и запахи, пока они окончательно не стерлись из памяти.
Книга последовательно разрушает одномерные мифы, которыми сегодня нередко обрастают «лихие девяностые». Когда Александру Васькину говорят о тотальной «бездуховности» того периода, он приводит контраргумент из личного наблюдения, который становится мощным историческим свидетельством: «Я всё время вспоминаю огромный книжный базар в “Олимпийском”. Ведь сколько народу туда каждый день приходило… Цены на продукты росли как на дрожжах, а люди всё равно покупали книги». В этой фразе — квинтэссенция его подхода. Автор не отрицает социальную трагедию, экономический хаос и криминальный беспредел, но настаивает на том, чтобы видеть их в неразрывной связи с живой энергией, творческим голодом, предприимчивостью и поразительной адаптивностью горожан. Параллельно с криминальными хрониками в его книге существует история культурного бума: зарождения новых театров, журналов, телепроектов, музыкальных тусовок, которые формировали сознание целого поколения.
Читайте также: Александр Васькин: «Людей без чувства юмора немало. Но я ничего не могу с собой поделать…»
Васькин документирует противоречивый процесс метаморфозы. Он показывает, как советский человек, чьи потребительские и культурные навыки были сформированы в условиях дефицита и очереди за собранием сочинений Антона Чехова, учился выживать и ориентироваться в новом мире. Это история не только о внешних изменениях города — исчезновении старых вывесок и появлении новых, — но и о внутренней ломке ментальных карт его жителей.
