Книга Марка Кушнирова о выдающемся русском режиссёре Всеволоде Мейерхольде поражает своей педантичностью и вниманием к мельчайшим деталям творческого пути апологета нового театра, каким Мейерхольд предстает на страницах книги. Восстанавливая год за годом, сезон за сезоном успехи и неудачи большого мастера, автор проделывает уникальную работу: он показывает Мейерхольда в контексте всей русской культуры «серебряного века», от Чехова и Блока до забытых сейчас, но когда-то гремевших Чирикова и Юшкевича. Среди титанов эпохи декаданса и торжества символистской эстетики, Мейерхольд выделялся постоянным поиском нового театрального языка, даже если и аппелировал к площадному театру европейского средневековья и испанского барокко. Кушниров очень бережно рассказывает и о личной жизни мэтра, его семьях и театральном романе с прелестной Ниной Коваленской. Наконец, автор очень убедительно и подробно показывает методы режиссуры Мейерхольда и становление собственно режиссерского театра в России.
Это основательность и добротность источников, которыми пользовался автор: сам Кушниров никогда не скрывает своего отношения ни к авторам воспоминаний о Мейерхольде, ни своего амбивалетного отношения к герою книги. Книга Кушнирова — это отнюдь не панегирик замученному в сталинские годы режиссеру, а очень подробный и бережный анализ его творчества, характера, симпатий, связей, а так же отношения Мейерхольда с властями и так называемыми коллегами, для которых он с юных лет был все равно чужаком. Что двигало Мейерхольдом на протяжении всей его жизни, как и почему рождались его бессмертные постановки Дон Жуана и Маскарада? Автор книги отвечает почти однозначно: исступленная любовь к театру и осознание себя мессией, способным сломать реалистический театр и создать невиданный синтетический театр будущего.
При всем желании найти недостатки у книги, я не могу этого сделать: это настоящая, достойная серии ЖЗЛ биография. Книга Марка Кушнирова разрушает некоторые мифы о Мейерхольде: он совсем не выглядит как Красный Карабас, как едко вывел его в своей книге про Буратино Алексей Толстой. Истеричный, с огромным самомнением и замашками диктатора, Мейерхольд на страницах книги предстает, скорее, как жертва века и обстоятельств, в силу характера не вписавшийся в социалистический реализм. Говорят, что характер — это судьба: жизнь Мейерхольда — прямое и явное доказательство этого тезиса. А из книги Кушнирова я узнал, что и у Дуремара был прототип: Владимир Соловьев — многолетний соратник Мейерхольда, высокий, сутулый, в длиннополом пальто:)
Прекрасная, тщательно созданная, биография Мейерхольда перекликается с рядом книг, изданных Молодой гвардией по теме театра и эстетики «серебряного века»: постановки Мейерхольда в кабаре арлекинад описаны в книге Театральная богема серебряного века, а актёры, в разные годы работавшие с мэтром, в биографиях Веры Комиссаржевской и в ещё одной новинке ЖЗЛ — Смехачи Мейерхольда. Но для себя я отмечаю уникальность книги Кушнирова: автор убедительно и увлекательно рассказал о спектаклях режиссера, от которых в лучшем случае сохранились только черно-белые фото. Я представлял эти постановки, как будто сам был зрителем Александринского театра или Театра имени Мейерхольда. И в этом тоже я вижу нечто символическое: театр Мейерхольда, как я его понял, это всегда стремление заглянуть в несбыточное, быль сделать сказкой, поэтому так был близок Мейерхольду русский авангардный прорыв 1917 года. То, что театр Мейерхольда не был услышан и понят вождями революции — это не драма, а трагедия Красного Карабас. Похожее состояние не смог пережить ещё один глашатай перемен и революции, герой бестселлера ЖЗЛ — Владимир Маяковский. Мейерхольд активно ставил в своем театре драматургию трибуна поэтической революции.
