Одна из самых известных биографий в серии «ЖЗЛ» за последние годы напоминает road movie: в каждой части автор делится впечатлениями обо всех ленинских местах, которые он посетил по следам своего героя. Для меня особый интерес представляла глава о жизни ВИ в Казани. Казанский кремль, Сөембикә манарасы, озеро Кабан, протока Булак, центральная улица Баумана (одного из персонажей ленинской эпопеи), университет и площадь «Сковородка» с памятником молодому Володе Ульянову — знакомые мне с детства места. Именно здесь, отличившись на сходке студентов Казанского университета, он встал на мятежный путь. Да и фазенда его деда Александра Бланка в посёлке Ленино-Кокушкино находилась в том же районе Татарстана, что и наша дача. Ленин Данилкина — не покрытый пылью истории памятник на центральной площади рандомного города, но вполне живой, энергичный человек, «который воплотил в себе черты характера и особенности поведения алкоголика, склочника, домашнего тирана и финансового махинатора». Он «изгаляется, глумится, грозит, проклинает, ёрничает», плачет, шутит и смеётся. Крайним аргументом в споре, помимо вопля «архичушь!», для ВИ запросто могло быть кидание в оппонентов галошами или фехтование на зонтах. Lenin-is-alive-эффекту не в последнюю очередь способствуют неожиданные сравнения и типологические параллели с современными явлениями, событиями и героями: «Искра» — это «Apple», выступления на митингах — стендап, съезды партии — рэп-баттлы, лозунги — мемы, Парвус — злодей из бондианы, а Ленин — Стив Джобс, Вилли Вонка («вместо шоколадной фабрики у него были революция и партия») и Дракула в одном флаконе, только ящик с землёй в международном voyage ему заменил «пломбированный вагон». Под микроскопом Данилкина Ильич предстаёт не только как виртуозный заговорщик-конспиратор-шифровальщик, философ и писатель, одержимый идеей электрификации страны, но и в менее известных амплуа страстного любителя пеших и велосипедных путешествий, сомнительных know how и покорителя горных вершин. При всём том подпольщиком Ленин был крайне доверчивым: агенты охранки без труда внедрялись в его ближайшее окружение и знали практически о каждом шаге ВИ и его сподвижников, однако максимальным наказанием для отловленных в России большевиков была ссылка, откуда отечественные Энди Дюфрейны бежали пачками. Интересно, что, сфокусировавшись на Ленине, автор рисует его окружение — Троцкого, Сталина, Каменева, Зиновьева, Дзержинского и др. — «на минималках», нечёткими фигурами на заднем плане, не выходя за рамки ленинской биографии.
Данилкин неспешно разбирает связанные с вождём Октоберфеста мифы (любовная связь с Инессой Арманд; Фанни Каплан как киллер, подосланный Свердловым; принудительная изоляция и медленное «убиение» Ильича в Горках; характер его странной болезни), попутно отвечая на не менее интересные вопросы: почему при своём происхождении, перспективах и таланте Ленин выбрал такой сложный и рискованный жизненный путь? Как нищий эмигрант, объявленный немецким шпионом, смог быстро восстановить свою репутацию и возглавить первое в мире социалистическое государство? Пожалуй, один из немногих персонажей, незримо присутствующих в каждой главе, на каждой странице книги, — это Крупская, «ошеломительно красивая, весьма остроумная, очень скрытная — и очень умная женщина» скарлетт-йоханссоновской наружности в свои лучшие годы. В финале автор всё же вытаскивает её из тени, чтобы устроить разоблачение в духе герметичного детектива, когда один из героев оказывается не тем, за кого себя выдаёт.
Нет.
По логике вещей, именно Надежда Константиновна сфальсифицировала бо́льшую часть так называемого «Политического завещания» Ильича. «Больше просто некому». А раз так, то «конфликт Ленина со Сталиным не имел под собой никакой почвы и, похоже, создан искусственно, задним числом, с помощью подложных текстов». Тогда и «нарисованный XX съездом образ Сталина как извратителя ленинской идеи является мифом и фальшивкой». Вот тебе и «скучная, вечно больная старуха».